Давид Мельцер в статье "Холокост и страны антигитлеровской коалиции"[1] пишет: "Уже дымились крематории Освенцима, Бухенвальда, Треблинки и других механизированных фабрик смерти. Во многих советских городах — Львове, Киеве, Харькове, Вильнюсе, Борисове, Слуцке, Витебске, Полоцке и других — евреи были поголовно истреблены. Стремясь разбудить совесть руководителей союзных держав к судьбе евреев, писатель и журналист Шмуэль-Артур Зигельбойм в Лондоне покончил жизнь самоубийством. В его прощальном письме говорилось: "Моей смертью я выражаю свой гневный протест против апатии мировой общественности, равнодушно взирающей на трагедию еврейского народа". Однако и на этот раз Лондон и Вашингтон оказались глухи".
Далее он приводит слова лауреата Нобелевской премии мира Эли Визеля, подростком чудом уцелевшего в лагере смерти Биркенау: "Обе воюющие стороны заранее обрекли евреев на смерть. Холокост не только на совести Гитлера и нацистов, но молчаливыми его соучастниками являлись Соединенные Штаты Америки и Великобритания".
Другими словами ту же мысль выразил британский историк Малкольм Хэй в главе "Златоуст" своего большого труда "Кровь брата твоего. Корни христианского антисемитизма"[2]: "Ответственность за эти злодеяния, позорящие человечество, лежит не только на Гитлере и людях, сидевших на скамье подсудимых в Нюрнберге. Другой трибунал будет судить свидетелей Катастрофы, в частности, некоторых англичан, которые видели, что начались убийства, и отворачивались с чувством скрытого удовлетворения..."
Искренне верующий человек, он имел в виду небесный трибунал.
На наш взгляд, большая доля ответственности за то, что практически ничего не было сделано для спасения европейских евреев со стороны Великобритании, лежит на министре иностранных дел Энтони Идене. Он был попросту юдофобом. А со стороны США — на Франклине Рузвельте. Его "мягкого антисемитизма" хватило как раз на то, чтобы Америка палец о палец не ударила для спасения евреев. Не будь этого его качества, вдвоем с Черчиллем они могли бы одолеть сопротивление имевшихся в обоих правительствах юдофобов и просто холодных прагматиков и спасти хоть какое-то заметное количество евреев.
Американский историк Вальтер Лакер рассказывает [3], какой нашел США посетивший их в 1940 г. один из руководителей мирового сионизма Хаим Вейцман: "...свирепо нейтральными и изо всех сил старавшимися жить так, как будто ничего особенного вокруг не происходит. Всякое упоминание о еврейской трагедии воспринималось как пропаганда войны".
Казалось бы, после Перл-Харбора (7 декабря 1941 г.) и вступления Америки в войну атмосфера должна была измениться, но: "...если до Перл-Харбора сионисты навлекали на себя обвинения в попытках втянуть Америку в войну против Гитлера, то теперь, после декабря 1941 г., их стали обвинять в подпольной деятельности, направленной во вред объединенным военным усилиям союзников". Ну да, пытались отвлечь силы на спасение каких-то евреев.
И далее: "По мере того как в США по неофициальным каналам приходили известия о судьбе европейских евреев, а правительство и средства массовой информации, казалось, вступили в "заговор молчания" по этой теме, среди американских евреев росло нетерпение и возмущение.
В еврейских кругах нарастала злость на безразличие мира, игнорирующего Холокост. Все больший гнев вызывали и еврейские лидеры, которые не желали открыто выражать протест против этого безразличия — по-видимому, из опасения, что их заподозрят в недостатке американского патриотизма".
Очевидно, и это имело место — некоторые руководители еврейских организаций берегли собственные задницы. Играли роль, как описывает далее Лакер, и разногласия между ними, но главными были два, по-видимому связанных между собой, фактора: тяжелая общая антисемитская атмосфера в стране и соответствующее ей поведение Рузвельта.
Было по крайней мере одно исключение, о котором рассказали два американских автора [4]. Биньямин Акцин, впоследствии известный израильский ученый, как пишут они, "был первым, кто предложил правительству Рузвельта бомбить лагерь смерти Аушвиц", естественно, безрезультатно. Но затем Акцину удалось получить должность в Комитете по делам беженцев, учрежденном Рузвельтом в 1944 г. под давлением Конгресса еврейских активистов и Министерства финансов (во главе которого стоял еврей Моргентау).
"Рузвельт вовсе не рассчитывал на то, что появление этого комитета станет чем-то большим, чем жестом человека, победившего на выборах, и одобрил его создание только для того, чтобы избежать неловкой публичной конфронтации с защитниками прав беженцев. Поэтому никакого правительственного финансирования комитет не получал. И все же деньги поступали — от еврейских организаций и членов комитета. Комитет активно использовал любую возможность, чтобы спасти евреев во время Холокоста. Так, например, он финансировал деятельность шведского дипломата Рауля Валленберга, спасавшего в Будапеште евреев от депортации. Историки подсчитали, что комитет сыграл активную роль в спасении около 200 тыс. евреев и 20 тыс. неевреев".
По-видимому, большая часть этих спасенных приходится на долю Валленберга.
Далее авторы статьи сообщают: "В числе тех, кто особенно близко принял к сердцу известие об уничтожении европейских евреев, был министр финансов США Генри Моргентау — не только ключевая фигура в правительстве Рузвельта, но и его сосед по Хадсое-Вэлли и близкий друг. Чтобы не подвергать испытаниям свою дружбу с Рузвельтом, Моргентау долго удерживался от внешних проявлений того, что потом назвал "самой важной миссией своей жизни" — защиты еврейства. Он не забыл, как после вступления США во Вторую мировую войну Рузвельт в частной беседе предупредил Моргентау и его коллегу католика Лео Кроули: "Не забудьте, что эта страна — протестантская. Католиков и евреев здесь только терпят". Но известия о Холокосте заставили министра финансов пренебречь предупреждением президента".
Моргентау пытался добиться от военного министерства, чтобы авиация разбомбила железнодорожные пути, связывающие Венгрию и Польшу, чтобы сорвать депортацию венгерских евреев в Освенцим. Но он наткнулся на упорное сопротивление заместителя военного министра Макклоя, которого он обвинил в антисемитизме. Что Макклой решительно отверг, и, действительно, не его это была вина: "В 1986 г. — за три года до смерти Макклоя — была записана его частная беседа с сыном Генри Моргентау. 91-летний ветеран вашингтонской администрации утверждал, что ставил данный вопрос перед президентом: "Я помню, что, когда я заговорил об этом с Рузвельтом, он реагировал раздраженно и дал понять, что бомбежка Освенцима бесполезна". Согласно Макклою, президент был убежден, что она лишь спровоцирует нацистов на ускорение убийств... Вспоминая об этом, Макклой признался, что он и сам "не хотел бомбардировок Освенцима... в отличие от кучки фанатичных евреев, считавших, что сопротивление этой идее указывает на терпимое отношение к Гитлеру. И, поскольку президент был убежден в неэффективности данной затеи, его позиция была непоколебима"".
Позднее выяснилось, что военное министерство еще в феврале 1944 г. приняло секретное решение, что Америка не будет использовать свои военные ресурсы "для спасения жертв вражеской оккупации". И никакого антисемитизма — речь же шла о всех жертвах вообще.
Надо признать, что в такой атмосфере лидеры американского еврейства, при всем желании, мало чего могли добиться...
Уильям Перл в своем труде "Заговор Холокоста: международная политика геноцида" [5] несколько по-иному освещает срыв планов по бомбежке Освенцима. В своей главе 6, которую он озаглавил "Как союзники поддерживали работу Освенцима", он рассказывает: "Когда Освенцим был в радиусе досягаемости авиации союзников, в нем погибло 500 тысяч человек... В ноябре 1942 года союзники выбили противника с аэродрома города Фоджа (южная Италия), и там сразу же была размещена 15-я воздушная армия ВВС США. Сначала аэродром использовался только для полетов короткой и средней дальности, но в апреле 1943 года появилась возможность совершать дальние вылеты вглубь Восточной Европы, включая Польшу. США получили прекрасную возможность уничтожить фабрику смерти в Освенциме, это позорное клеймо на истории человечества".
И далее автор сообщает о реакции в военном министерстве на соответствующую инициативу Моргентау: "Макклой поручил своему помощнику Гаррисону Герхарду "ликвидировать" запрос на бомбардировку. Запрос был переправлен в Оперативный отдел, где его уже ждал свой человек. Субботним вечером 24 июня 1944 года Оперативный отдел получил инструкцию "изучить" ситуацию, и уже в понедельник, 26 июня, "изучение" было закончено, а его результаты были отправлены Макклою. Мнением командиров на местах не поинтересовались. Решение, от которого зависели жизни сотен тысяч человек, было принято в кабинетной тиши Пентагона за два выходных дня. Кто конкретно его принял? Мы не знаем, сколько человек принимало участие в "изучении", однако нам известен комментарий полковника Томаса Дэвиса, на столе которого побывали документы. Он сказал: "Я не понимаю, почему армия должна вообще что-то делать". Позже он сказал в беседе с представителем Макклоя: "Мы здесь, чтобы выиграть войну, а не заниматься беженцами... Я думаю, что наша позиция должна быть непреклонной"".
На повторные попытки некоторых гражданских кругов побудить военных к бомбардировкам Освенцима Макклой процитировал заключение Оперативного отдела Военного министерства: "Эффективность (подобной операции) в любом случае сомнительна, так что она не оправдывает использование наших ресурсов. Существуют серьезные опасения, что даже если эта мера окажется выполнимой, она спровоцирует новые карательные акты со стороны немцев". Ну конечно, они начнут по второму разу убивать евреев.
Перл далее пишет: "Никого из высших авиационных начальников — ни командующего 8-й воздушной армией в Англии, ни командующего 15-й армией в Италии, — не говоря уже о главнокомандующем европейскими силами генерале Эйзенхауэре, даже не спросили о том, что они думают по этому поводу". То, что мы знаем об Эйзенхауэре (кстати, этническом немце), заставляет нас думать, что он одобрил бы бомбардировки Освенцима.
Противники бомбардировок выдвигали еще один аргумент: от них пострадают сами заключенные. Но: "Американцы об этом совершенно не беспокоились, когда бомбили немецкие заводы вместе с их рабочими-рабами, в основном иностранными".
Больше всех для привлечения внимания мирового сообщества, то есть в тех условиях — все тех же США и Англии, — к невиданной трагедии европейского еврейства и конкретно концлагерю Освенцим сделали представители польского сопротивления. Вот крохотная заметка [6] об одном из них: "Польский офицер Витольд Пилецкий добровольно согласился стать узником Освенцима и в течение 2,5 лет передавал союзникам информацию о происходящем там, а также составил подробный план лагеря с указанием, как лучше его бомбить. Поняв, что США и Великобритания не намерены ничего предпринимать для спасения узников Освенцима, Пилецкий сбежал из лагеря. Встретившись с премьер-министром Великобритании, он вновь предложил бомбить Освенцим или освободить его силами польских парашютистов, однако Черчилль отклонил обе идеи".
Что же касается мнения самих узников, Уильям Перл сообщает: "Заключенные Освенцима и других концлагерей продолжали настойчиво требовать от союзников разбомбить своих истязателей. Смерть от такого удара была бы неизмеримо более осмысленной, чем от рук палачей. Евреи были бы рады даже простому факту, что кому-то они не безразличны. Одна бывшая заключенная концлагеря рассказывала: "Когда мы видели, что над нами пролетают американские или британские самолеты, мы усердно молились: "Пожалуйста, сбросьте хотя бы одну бомбу на наш лагерь. Если сможете, уничтожьте его". Какой прекрасной была бы смерть, если бы мы знали: я умираю, потому что кто-то обо мне заботится, а не потому, что все меня ненавидят. Мы бы благословили смерть в схватке с этим звериным врагом"".
На еще одну отговорку — что Освенцим трудно достигаем по дальности своего расположения, Перл отвечает: "К вечному стыду Соединенных Штатов, пока чиновники приводили всевозможные оправдания, на деле происходило следующее: Четыре раза подвергался бомбардировке завод, почти примыкающий к Освенциму, на расстоянии всего 8 километров от него, с 30 тысячами подневольных рабочих. Еще в нескольких случаях подвергались бомбардировкам другие заводы, в 27 и 72 километрах (от Освенцима).
Из Фоджи было выполнено двадцать два вылета в гораздо более удаленную Варшаву для поддержки окруженных польских повстанцев... Этим было подтверждено, что из Фоджи можно достигать гораздо более удаленных целей, чем Освенцим. Во всех этих вылетах заключенные Освенцима к своему ужасу слышали гул самолетов, а часто и видели их...
7 августа 1944 года был совершен бомбовый удар по городу Трцебиния в 21 километре от Освенцима. 29 августа был нанесен удар по городам Моравска-Острава и Бохумин, оба на расстоянии 75 километров от места, где нацистам никто не мешал убивать тысячи людей ежедневно. Ни разу Освенцим не был включен даже в список дополнительных целей. Узники Освенцима в отчаянии провожали взглядом целые флотилии бомбардировщиков, летящих на высоте 8-9 километров, и ничего не могли поделать.
Но вот однажды, а именно 20 августа, по Освенциму пронесся слух: бомбардировщики наконец-то летят сюда! Сначала раздался мощный гул, и затем в сияющем безоблачном небе появились 227 американских самолетов: 127 тяжелых бомбардировщиков класса "летающая крепость" и еще 100 истребителей. Послышались мощные взрывы, так что под ногами затряслась земля. Они пришли! Они здесь!
Но и на этот раз узники были жестоко обмануты. Авиация совершала точечную бомбардировку химического завода в Моновице всего в восьми километрах от газовых камер. Бомбардировщики совершили пять заходов, и каждый раз узники с замиранием сердца ждали: еще вот-вот, и следующая бомба упадет на крематории и газовые камеры. Но этого так и не произошло. Пилоты аккуратно облетели фабрику смерти стороной. 20 августа 1944 года на Моновиц упало 1366 бомб весом 226 кг каждая. Для разрушения фабрики смерти было бы достаточно 30-40 штук. В тот самый момент, когда Моновиц обращался в развалины, товарные вагоны беспрепятственно везли в Освенцим новые партии человеческого топлива для крематория.
Нетронутой осталась и железная дорога, ведущая к Освенциму. И это несмотря на то, что как минимум пять раз американские самолеты пролетали над этой дорогой и еще как минимум один раз они летели строго вдоль".
Но, кроме американской, была еще британская авиация. Перл сообщает: "Как только Черчилль узнал о просьбе бомбить концлагерь и подъездные пути, он сказал Идену буквально следующее: "Выжми из ВВС все, что сможешь, и при необходимости ссылайся на меня". Вы, вероятно, уже догадываетесь, что именно сэр Иден выжимал из ВВС: повторилось все то же, что у американцев.
Перл подчеркивает: "Британский министр иностранных дел Иден был ярым антисемитом. Он не просто недолюбливал евреев, он их ненавидел, и его сотрудники хорошо об этом знали. Когда мы утверждаем, что умами британских чиновников владел антисемитизм, мы ссылаемся на самого информированного человека того периода — Уинстона Черчилля". Черчилль не раз сетовал на распространенность антисемитизма среди британских чиновников, некоторых из них предостерегал от этого "недуга" персонально, но это мало помогало.
Перл приводит еще такой пример: "Когда началась Вторая мировая война, лидеры сионизма предложили создать еврейский легион, который участвовал бы в боевых действиях в составе войск союзников. В 1942 году это предложение было озвучено повторно. Британское Военное министерство и Министерство по делам колоний сказали категорическое "нет". Черчилль был "за", но верх опять одержали антисемиты: в его администрации их было много, и они действовали сплоченно.
В ходу у противников специальных мер по спасению евреев был такой аргумент: "Нерационально отвлекать на это военные усилия: быстрый и полный разгром Гитлера — лучший способ помочь евреям". Чтобы понятней была абсурдность и подлость этого довода, предлагаем вам сравнение. Горит дом, примчалась пожарная команда. Родственники жителей дома просят начальника пожарной команды: "Спасите наших близких, там шесть человек, включая троих детей". А начальник невозмутимо отвечает: "Мы не можем отвлекать силы от выполнения главной задачи — тушения пожара. Его тушение — лучший способ помочь вашим родственникам". Итог, надеемся, вы представляете.
Но что же это мы все к западным союзникам пристаем, был же еще один член антигитлеровской коалиции, самый важный — Советский Союз. Может быть, товарищ Сталин озаботился спасением евреев? Благо, СССР — это не Великобритания, где Черчилль мог сколько угодно сочувствовать евреям, но если большинство членов его кабинета их в гробу видали, они там и оказывались. Ну, конечно, не буквально в гробах, но на том свете. А товарищу Сталину стоило только одним усом повести: "А ну-ка, орлы, евреев спасать, вон уже до Освенцима рукой подать!" Ну, сами понимаете...
Но товарищ Сталин и усом не повел. Возможно, посчитал, что же это я поперед таких светочей гуманизма, либерализма и пр., как мои союзники, полезу — еще обидеться могут...
Британский историк Пол Джонсон в "Популярной истории евреев" пишет [7]: "Ближе всех к Холокосту находились русские, однако они не демонстрировали ни малейшего желания помочь евреям".
Красная Армия не освобождала Освенцим — она просто наткнулась на него. Вот как это было: [8]: "Василий Васильевич Громадский одним из первых вошел в лагерь смерти. 26 января войска штурмовали город Аушвиц. Каменные дома, автоматчики, снайперы. Солдаты забрасывали их гранатами и шли дальше... к 16 часам лес, вопреки карте, исчез. Солдаты обнаружили неизвестный объект, обнесенный колючей проволокой. "Мы понятия не имели, что мы обнаружили. Мы ничего не знали о существовании концлагеря Аушвиц и тем более не знали о том, что там происходило"...
Громадский вспоминает, что немецкие автоматчики дали несколько очередей и наступила тишина. Людей видно не было: "Там были ворота на замке... Я приказал сбить замок. Никого не было. Прошли метров двести, видим, бегут к нам узники, человек триста в полосатых робах... они плакали, обнимали нас. Они рассказывали, что тут уничтожали миллионы людей"... Больше он в Освенциме не был. Но именно Освенцим стал его главным воспоминанием о войне".
Марк Солонин рисует более широкую картину [9]: "Как установил серьезно изучавший этот вопрос российский историк п. Полян, никто — от командиров 100-й и 107-й стрелковых дивизий, занявших Аушвиц и окрестности, до командира фронта маршала Конева — не получал из Ставки никаких указаний, никаких ориентировок по поводу "лагеря смерти"; Аушвиц для них был лишь точкой на карте стратегической операции по овладению индустриальным районом Верхней Силезии".
И далее он сообщает: "28 января 1945 года начальник политотдела 60-й армии генерал-майор Гришаев доложил начальнику политуправления 1-го Украинского фронта генерал-майору Яшечкину, что в Освенциме и его филиалах найдено несколько тысяч узников: "Все крайне истощены, плачут, благодарят Красную армию. Люди — многих национальностей, но евреев не встречал. Узники говорят, что все они были уничтожены". Более подробное донесение от 30 января с подзаголовком "Об освенцимском концлагере" заканчивалось аналогичным выводом: "В лагере Освенцим освобождено 2 тысячи узников, в Бжезинке 2,5 тысячи, в других по 500-800 человек. Евреи уничтожены полностью".
Солонин заключает: "Самым деликатным определением будет то, что советское правительство и лично вождь народов отнеслись к гибели миллионов евреев с тем же ледяным равнодушием, с каким на эту беспримерную трагедию взирал весь "цивилизованный мир". В чем разница? Только в одном — ныне цивилизованные страны и народы не бьют себя кулаком в грудь и не требуют признать их "спасителями"; строят музеи Холокоста, возводят памятники на местах массовых расстрелов и преследуют по суду распространителей антисемитской макулатуры".
К чему это он? Кто бьет себя в грудь и требует признать себя "спасителями"? Известно кто. Достаточно омерзительно. Но вдесятеро омерзительнее воспроизведенная автором сцена награждения главным раввином России Берлом Лазаром Владимира Путина самодельной медалькой "Спасение" (№1!). При этом придворный раввин сказал: "Главную роль в освобождении узников Освенцима сыграли именно советские воины. Мы всегда будем помнить, как они спасали наших братьев". Да ведь спасать некого уже было. А если бы и было, при чем здесь Путин?
Историк Павел Полян, на которого в цитированной статье ссылается Солонин, рассказал [10] об узнике Освенцима Залмане Градовском, одном из руководителей восстания в лагере 7 октября 1944 г., в ходе которого он погиб. Он сумел в нечеловеческих условиях Освенцима написать и закопать две рукописи, которые затем были найдены. Историк передает недоумение Градовского: "В голове его не укладывалось, почему же бездействуют союзники? Ну почему с юга, с американских аэродромов в Италии или уж тем более с востока (начиная с июля 1944 г. Красная Армия стояла всего в 90 км от лагерных ворот) не прилетают самолеты и не бомбят эти печи и газовни, этот не знающий передышки конвейер смерти с суточной производительностью 4,5 тыс. мертвецов?!"
Полян публикует также вступление к "Дневнику" Градовского, которое историк называет обращением Градовского к человечеству. В нем есть такие строки: "Несмотря на хорошие известия, которые прорываются к нам, мы видим, что мир дает варварам возможность широкой рукой уничтожать и вырывать с корнем остатки еврейского народа. Получается впечатление, что союзные государства, победители мира, косвенно довольны нашей страшной народной участью".
Скончавшийся в октябре 2009 г. один из руководителей восстания в Варшавском гетто Марек Эдельман незадолго до смерти в интервью [11] сказал: "Все всё знали и видели, но никто ничего не сделал. Англичане говорили, что до Освенцима им слишком далеко лететь. Америка заявила, что, когда война закончится, евреев больше не будут убивать. В те дни все отвернулись от нас. И это было поощрение убийц".
Характерно, что о Советском Союзе, кроме Градовского, никто и не вспомнил... Просто на него и не надеялись. Надеялись на западных союзников. Оказалось — зря...
В заключение приведу бесконечно горькие слова, которыми Малкольм Хэй завершает "Эпилог" к своей книге: "Неудивительно, что явное нежелание союзников принимать какие бы то ни было меры по оказанию помощи евреям, пока почти все они не были уничтожены, укрепляло уверенность немцев в том, что все остальное человечество втайне сочувствует их методам решения еврейской проблемы. Эти "частицы человеческого вещества", презираемые и ненавидимые всеми на протяжении тысячелетия, не были желанны ни в одном уголке мира. Ни одна страна не хотела принимать их. Им не было места нигде. Они не вписывались ни в мир союзных держав, ни в тот новый мир, который строил Гитлер. Разве научный и сравнительно безболезненный план Гитлера не оказался в конце концов наиболее логичным и наиболее милосердным решением проблемы? Что еще можно было с ними сделать?"
Вот и европейский пожар был потушен, а 6 миллионов европейских евреев сгорели.
P.S. Публикуемый материал является главой из моего двухтомника "Две тысячи лет вместе" с подзаголовком "История преследования евреев". В книге прослеживается история сосуществования евреев и христиан на протяжении двух тысячелетий, как подготавливался Холокост, ставший совместным христианским проектом, в котором немцы были исполнителями.
Желающие приобрести двухтомник можно обращаться:
по тел. +49 – 176 – 3 888 30 25
или по Е-mail: reise.meridian@googlemail.com.
Литература
1. Д. Мельцер. "Холокост и страны антигитлеровской коалиции", "Вестник" (США), 17.02.98.
2. М. Хэй. "Кровь брата твоего. Корни христианского антисемитизма", Иерусалим. Библиотека АЛИЯ 1991 г
3. В. Лакер. "История сионизма", Москва, "Крон-Пресс", 2000.
4. Р. Медофф, М. Бешлосс. "Акция Акцина", "Еврейская газета", №3’2008.
5. У. Перл. "Заговор Холокоста: международная политика геноцида".
6. "Шпион, которого не послушали", "Еврейская газета", №5’09.
7. п. Джонсон. "Популярная история евреев", М., "Вече", 2001.
8. "Жизнь народу моему", "Русская Германия", №5’2005.
9. М. Солонин. "Как Сталин евреев спас", "Независимая газета", 2.02.2010.
10. п. Полян. "Дорогой находчик, ищите везде!", "Еврейская газета", №3’2005.
11. А. Свиридова. "Выбор способа умереть", "Еврейская газета", №11’2009.
